1) Где? Приемная нашего шефа, залитая закатным светом)
2) Кто? Я, родимая, затянутая в черную кожу или, если хотите, латекс... Высокие каблуки, низкое декольте, ярко-красные волосы, аристократически бледная кожа и, что немаловажно, очки в изящной черной оправе.
3) Кто еще?.. Секретарша нашего шефа (пикантно?). На ней нет практически ничего кроме советского делового костюма, белой блузки и чего-то, напоминающего домашние тапочки... Да, я забыла сказать - она уже несколько лет как на пенсии...
Захожу в приемную, открывая дверь ногой, наклоняюсь над столом секретарши, одной рукой нежно отнимаю у нее телефонную трубку, телефон летит в кадку с пальмой. Другой рукой не менее нежно выкладываю перед ней подписанный шефом приказ о моем увольнении и, глядя ей в глаза, медоточивым голоском начинаю объяснять, почему она, хамло со средним образованием и купленным в прошлом году экономическим дипломом, не имеет никакого морального права кривить в мою сторону свою физиономию и уж тем более выражать вслух недовольство моей работой и сомнения в моей профпригодности. Излагаю свою теорию о том, в каком году от взятия Карфагена и с кем именно переспала помянутая секретарша, чтоб оказаться в этой приемной. Немного фантазирую на тему сексуальной ориентации нашего шефа и, как следствие, причин, по которым он еще держит этот музейный экспонат в своей приемной.
После получасовой лекции, включающей описание всех моих немеряных достоинств - как физических, так и интеллектуальных, нежно выуживаю телефон из кадки, возвращаю его на место, а самое кадку нежно надеваю на голову помянутому музейному экспонату.
Ухожу, громко хлопнув дверью и напевая "Маааруся от счастья слезы льет..."

Добытчик тюленей.
В темной комнате, в стамотолочическом кресле, крепко связан.
Для начала оставить на день без воды. Потом горячим скальпелем окуратненько срезать верхние веки, что глаза зилила кровь. Раскрыть рот, разсверлить зубы до нервов. Взять мороженое и запихать в разкрытую пасть. Оставить отдохнуть и затем устроить лединой душ. Окуратно сломать все фаланги кисти и опустить их в гнилую воду. И на последок, закрепить голову, что бы глаза смотрели только в вверх и начать тупымими ножничами резать губы. И позволить ему захлебнуться своей кровью.

Время - примерно 1941-1945.
Место - лесная поляна
Кто - я и пленный немецкий солдат.
Фриц привязан к дереву, сидит аккуратно на муравейнике голой задницей.
Сначала, бью своим сапогом этой тваре по роже, слушаю его вопли. Беру палку из костра, втыкаю её ему в брюхо. Ещё раз бью по роже сапогом. И ещё раз. После этого задаю общие вопросы (имя, звание, номер полка и т.д.). Снова, бью сапогом по роже. Лопатой вынимаю раскалённые угли из костра и бросаю фрицу в рожу.
достаю нож, подношу фрицу к шее, провожу по ней, втыкаю нож ему в левую ногу, поворчиваю в ране и прорезаю ногу вдоль.
Беру соль, которую при случае прихватил у кашевара и засыпаю в рану. Снова бью ногой по роже.
Задаю интерсующие меня вопросы. Каждый ответ внушающий мне недоверие сопровождается ударом по роже сапогом (сомневаюсь в каждом вопросе).
Укладываю ветки вокруг фрица, запаливаю костёр, со улыбкой говорю:
- Гори фашисткая морда!

Время примерно 1941-1945
Я - сотрудник СМЕРШа.
Место - глубокий тыл, подвальный кабинет.
С потолка, подвешенный за ноги свисает этнический немец, попавшийся на воровстве, руки его связаны за спиной. Моя цель доказать его причастность к немецкому подполью.
Начинается наша беседа с того, что я представляюсь и говорю цель разговора. На его фальшивое не понимание, бью в солнечное сплетение, трудно ему изгибаться от боли, когда голова в низу.
Достаю и выкладываю на стол, чтобы он видел, набор игл.
После чего кинув:"Для того чтобы подписать признание, тебе и одной руки хватит", начинаю методично втыкать иглы под ногти другой руки.
Ах, какая жалость, иглы ломаються, теперь я не смогу их вынуть. Ну да ладно.
Фриц орёт, чтио-то на своём тявкующем языке, но я не вслушиваюсь.
Вспоминаю о том, что его собратья вырезали звёзды на спинах наших солдат, беру нож. Равносторонниий крест, конечно, не так болезненен при вырезании, но я ещё дезинфицирую рану медицинским спиртом.
он ещё держиться, кричит, что с подпольем не связан, я пропускаю мимо ушей эту ложь.
Беру металлический прут и начинаю методично колотить по всему его телу, слышу как ломаются кости.
Я уже не слышу, готов он сознатся и ли нет, уже войдя в раж, беру простую столовую ложку и вставляю ему под глазное яблоко, немного шевелю.
...фриц таки сознаётся, я аккуратно вкладываю его признание в дело и лично отношу в соседней кабинет, растрелами у нас ведают именно там. Моё дело лишь допросить, получить признание, но видно я слишком привык к этому человеку и потому я прошу товарища комиссара, поручить расстрел именно мне.

Место действия - неважно.
Время - примерно настоящее.
Я - на три четверти этнический немец, на одну четверть русский, выступающий на стороне пацифистов или антифашистов или другой подобной конторы, встречаю на улице этнического иудея.
Встретил бы в другое время - прошел бы мимо, но, скользнув взглядом, узнаю в нем предателя, лицемера и в общем скользкого типа, который во всеуслышание заявлячет о своем патриотизме и готовности всегда служить великому рускому народу, а за спинами готовит пакости, строчит доносы, клеветничает.
Что бы сделал:
1. Ничего того, что больно. Больно - значит малодушно опуститься до его скотского уровня.
Тупо рассказать организациям, которым он доносит (кто они? - скины, нормальные русские патриоты, фашисты те же), кто он такой, в том числе и по крови, каковы его "действия" по укреплению пресловутого патриотизма. Подкрепить это фактами, коих немало. Самое страшное - рассказать всем, что на несправедливость одного из участников по отношению к нему он жаловался ЖЕНЕ (и ее подруге!!!) этого самого участника.
Дальше они сами решат, в какую дырку начать его пользовать...
2. После этого тщательно вымыл бы с мылом руки.

Интересное словосочитание "этнический иудей", ну, наш отморозок "блеснул знаниями". Поясню - иудей это определение человека по его вероисповеданию, он этническим быть не может (этническим может быть жид, ну если политкоректно, то еврей).

Садистская фантазия №10
Среднестатистический немецкий город, игровая площадка. Дети бюргеров весело резвятся со злобными улыбками на лице. В этот момент им под ноги падает граната, раздаётся взрыв. Я, не спеша, выхожу из-за угла и начинаю снимать изрезанные осколками тела фашистского отродья.

Садистская фантазия №11
Тёмная ночь, улица немецкого города. Какая-то запоздалая фрау спешит домой. Вдруг она чувствует, что за ней идут, ускоряет шаг, переходит уже на бег. Точный бросок, и она падает с ножом в спине. Я подхожу, вынимаю нож и пинаю её тело ногой, после чего, на всякий случай, перерезаю ей глотку.

Садистская фантазия №12
Германия, квартира среднестатистической немецкой семьи - жена, муж, ребёнок. Я звоню в дверь, нахожу предлог, чтобы мне открыли. Когда хозяйка открывает, выстреливаю ей в глаз. Прохожу на кухню, где её супруг в это время жрёт сосиски с капустой, запивая всё это свежим Баварским пивом, и простреливаю ему колени. Оставляю хозяина истекать кровью, а сам иду в детскую. Хватаю ребёнка за ноги и и со всей силы бью головой о косяк, бью до тех пор, пока его голова не превратиться в кашу. Возвращаюсь на кухну, беру кухонный нож и начинаю заживо резать хозяина на куски. На время останавливаюсь, нахожу у него в тарелке некусанную сосиску, съедаю её и продолжаю веселье. Когда хозяин уже теряет сознание, делаю контрольный выстрел в голову. Поджигаю квартиру и ухожу.

Нумерация фантазий сплошная. Учти на будущее.