Главная Ущелье Окруты Регистрация

Вход

Приветствую Вас Путник | RSSПятница, 29.03.2024, 14:54

Тропы Ущелья
  • к сказу об Ущелье
  • к Иерархии Ущелья
  • в галерею Ущелья
  • в читальню Ущелья
  • к видео
  • к содружеству Полной Луны
  • на Вече
  • к рассказу об окруте и волках
  • в книгохранилище Ущелья
  • к диковинкам Ущелья

  • Категории раздела
    Мои рассказы [9] Мои наброски [2] Мои фанфики [1]

    Статистика

    Внимают всего: 1
    Путников: 1
    Посвящённых: 0

    Форма входа

    Читальня
    Главная » Статьи » Мои рассказы

    Даю слово
    Даю слово!

    Выше нас – только небо,
    Круче нас только яйца.

    Русское присловье.

    Сам погибай, а товарища выручай.

    Русская поговорка

    И мы кричали - А мы самые крутые!
    Впереди себя несем свои пальцы
    Но не знали мы молодые,
    Что крутыми бывают лишь яйца

    Ю. Шевчук. «Российское танго».


    Как прекрасен закат! Солнце медленно опускается в воду, заливая всё вокруг каким-то магическим светом. Листья деревьев вдоль обоих берегов переливаются сотнями оттенков: красные и пурпурные, жёлтые, янтарные, золотистые, оранжевые, рыжие и многие другие, описать которые просто невозможно, в человеческом языке нет нужных слов. Ветер несёт звуки музыки, голосов, гудение автомобилей… Сливаясь над рекой, они образуют прекрасное сочетание – божественную музыку, которая и доносится до нас.
    – А вот и он! – вернул меня на грешную землю басистый голос Щита.
    Я обернулся. Меч, широко улыбаясь, отсалютовал нам.
    – Здорово, братва! Долго ждали?
    – Да нет, минут десять. Шелом вон природой залюбовался.
    – Чё, Шелом, сентиментальность напала?
    – Да нет. Красиво очень. Люблю это время. Чего звал?
    – А сам-то, что думаешь?
    – Думаю, опять что-то готовишь… Весёлое.
    – Во-во, в точку. Завтра в полдень. На Желтогорском шоссе, при въезде в город.
    – Жирдяя?! – я еле удержался оттого, чтобы не выкрикнуть вопрос.
    – Ага, а ты что думал? Человек серьёзный, не мелочусь, играю по-крупному.
    – Помочь надо?
    – Нет, не угадал. У меня своих ребят хватит, все едем, кроме Инги – Хруст попросил не брать, боится за неё. В случае чего, надеюсь, вытащите?
    – Постараемся, – Щит ухмыльнулся. – Боишься? Всегда ведь везло.
    – Да так, жутко слегка. У Жирдяя охрана – будь здоров, ветераны спецподразделений.
    – А что планируешь?
    – Да просто и нагло. У него обычно впереди ментовская машина. Некоторое время пру впереди на небольшом удалении. Потом разворачиваюсь – и на ментов. Если сами в кювет не съедут – сшибу к чертям. А потом медленно и методично поливаем свинцом обе машины. Настолько нагло, что должно получиться.
    – А не проще из «Мухи» пальнуть? – задал я глупый вопрос. Потому глупый, что ответ я ожидал примерно тот, какой и получил.
    – Не-а, не проще. Весь кайф поломает. А тут такое, – закрыл глаза он, представляя, на лице появилась блаженная улыбка. – Ну, так что, прикроете?
    – Куда деваться, слово дано, его не воротишь, – Щит усмехнулся. – Но повторить стоит. Даю слово: сделаю всё, что в моих силах.
    – А ты? – Меч кивнул мне.
    – Даю слово! Что в моих силах.
    Мы ударили по рукам.
    – Спасибо! – и уже, будто забыв, – а слабо отсюда сигануть?
    – Не мне! – Щит захохотал. – А ты, Шелом, трусишь?
    – Вода холодная, – действительно, водичка была не июльская.
    – Да ладно тебе – «вода холодная». Так и скажи – струсил!
    – Я струсил?! – ухватив друга за рубашку, я вместе с ним перекинулся через перила и полетел в реку.
    Вода проникла через одежду, а та стала тянуть ко дну. К счастью, мы очень неплохо плавали, да и сил хватало.
    – Поберегись! – раздался сверху голос Меча.
    Через мгновение он обдал нас новой порцией ледяных брызг.
    – Здорово!

    Затаиться на шоссе было негде, поэтому мы просто встали в посадках и стали прослушивать ментовские разговоры. Если что-то будет не так, мы узнаем одновременно с ментами. А что мы придём первыми, это точно. «Девятка» Щита бегала лучше новой.
    Случилось то, чего мы так опасались, хотя и надеялись на лучшее. По радио передали о нападении на «кортеж» Жирдяя. Говорил мент из сопровождения. Правда, вскоре он заткнулся, видимо, наши его достали. Щит быстро вырулил на дорогу и рванул вперёд.
    – Оружие к бою! Может, горячо будет, – кинул он мне.
    Я молча передёрнул затвор лежавшего на коленях АКМ.
    Через четыре минуты мы уже были на месте. Между ментовской и жирдяевской машиной стоял джип Меча, обильной усеянный пулевыми отверстиями (впрочем, две другие машины, вообще, по сути, были – два решета). Возле него валялись Кесарь, Шрам и Граф. Меч сидел возле рядком разложенного оружия. Увидев нас, он повеселел:
    – Я уж думал в Вальгаллу отправляться.
    – Прыгай быстрее! – Выкрикнул Щит вместо приветствия. – Сейчас мусора нагрянут, все на тот пир попадём.
    – Стволы!
    – Шелом, помоги! – Щит заметно нервничал. – Ребят проверил?
    – Хруст проверил, перед тем как я им приказал убираться.
    Мы быстро закидали оружие, а Меч собрал рядом с собой всё, что было в трёх машинах, и ретировались, оставив позади десяток трупов.

    Как потом рассказал Меч, водила «канарейки» вместо того чтобы съехать с дамбы, в последний момент вывел машину на асфальт, и парни оказались зажаты между тачками. Пришлось вести огонь на два фронта, в результате чего и погибли ребята. Бой мог окончиться ещё плачевнее, не подоспей Кабан и Хруст (по закону подлости, мотоцикл Хруста отказал именно перед атакой, пришлось ехать на Кабаньем). Подоспевшие спасли Меча, но уехать он не мог, машина не заводилась, а на мотоцикле третьим он не помещался, там Хруст еле сидел, всё из-за излишнего объёма Кабана. Главарь отпустил ребят и готовился к смерти, но тут появились мы.
    Неудача была для нас неожиданностью, но намного сильнее нас потрясли «Местные новости»: один из преступников, участвовавших в нападении на кандидата в депутаты (то есть Жирдяя), был задержан и поскольку он тяжело ранен, находится в каком-то ФСБ-шном госпитале. В каком именно – не сказали.
    На наше недоумение Хруст начал ссылаться на своё волнения и божиться, что не почувствовал пульса ни у одного из товарищей. Действительно он был не виноват. Любой мог также ошибиться в тот момент.
    Позднее по телику показали задержанного. Это был Граф. Пуля вывела его из боя, но не убила. Мусора его откачали.
    Необходимо было что-то делать. Даже если Граф не расколется, а Меч это под сомнение не ставил, его надо было вытащить, и как можно быстрее. В камере его пришьют, однозначно. Это понимали все.
    Освободить Графа лично мы не могли, не знали, где его держат, юридические фокусы Щита тоже были абсолютно бесполезны, не тот случай. Выход пришёл в голову мне и Мечу одновременно, Меч его и озвучил.
    Захват заложников.
    Вопреки ожиданиям, Щит нашей позиции не разделял:
    – Вы чё, с ума посходили? Самоубийство чистой воды! Одно дело налёт, другое – терроризм. За это вышка! Спецы московские сразу подключатся…
    – Номер, может, и дохлый, – Меч был спокоен как удав, – но я дал слово пацанам, что если будет хоть какая-то возможность, я их вытащу. Я обещал им, как вы оба обещали мне. Я здесь, благодаря вам, Кесарь и Шрам в морге, а Граф на нарах. Не хотите помочь – я пойду сам. Но знайте, вечно никто не живёт.
    Настала моя очередь говорить. Слова слетали с языка, будто сами по себе:
    – Меч, ты прекрасно знаешь: и я, и Щит чтим святость данного слова. Мы это не раз подтвердили. Захват – самоубийство. Но нападение на Жирдяя – разве это не было самоубийством? Однажды повезло, и теперь повезёт. Удача любит смелых. Не вини Щита. Страх сильнее любого из нас, особенно когда он обоснован. Даю слово, я сделаю то, что задумано.
    – Тогда – прощайте! – Щит быстро ретировался.

    В качестве места нашего «паломничества» мы выбрали Центр Досуга Молодёжи. В выходной день там было полно народу. Кроме меня и Меча пошли Хруст и Инга. Кабан был ранен во время заварушки и не мог участвовать. Зато он подогнал к Центру машину со снаряжением (в основном взрывчаткой и патронами).
    Каждый знал, что мы идём умирать. Меня и Меча обязывало слово, а Инга и Хруст были рады возможности умереть вместе.
    Около полудня мы подъехали к ЦДМ.
    – Если кто-то из нас погибнет в самом начале, – Меч обвёл всех взглядом, в глубине которого горела усмешка. – Прощайте!
    – Прощайте! – повторила Инга.
    – Прощайте! – сказал я.
    – Прощайте! – Хруст поцеловал девушку.

    Многие посетители ЦДМ были очень удивлены, когда четверо мотоциклистов ворвались на своих «железных конях» прямо на первый этаж. Мы не дали им опомниться. Автоматными очередями я и Хруст положили половину собравшихся в холле.
    – Наверх! Всем наверх! – Меч аргументировал свою просьбу пинками и тычками ствола. – Хруст! Инга! Вещи! Потом всё заминируете, взрывчатки хватит.
    Мы погнали всех на последний, четвёртый, этаж. Потом Меч вернулся и лично добил каждого раненого здоровенным тесаком. Интересно, чего жертва боялась больше – смерти или этого ножичка…
    Все эти мероприятия заняли минут пятнадцать. Я истратил две обоймы, Хруст – три, Инга и меч по одной. Тесак, включая ручку, был измазан человеческою кровью.
    Большинство дверей мы заминировали. Всех посетителей собрали в нескольких комнатах, с которых предварительно сняли двери. Комнаты располагались так, что легко было следить за заложниками, а их всех было больше тысячи. В случае чего их можно было закидать гранатами или просто перестрелять. Хорошо, что на этаже было несколько туалетов. Мы проверили в каждом лёгкий «косметический» ремонт и разрешили посещение. Благо, сбежать таким образом было не возможно, а после нашего ремонта и для федералов проникнуть к нам через сортиры.
    А они себя ждать не заставили. Здание, стоящее на пустыре, было окружено со всех сторон – боялись, что мы сбежим. Но мы убегать не собирались, цель у нас была совсем другая.
    Подождав, пока менты поуютней устроятся, Меч начал переговоры – выбросил из окна паренька лет четырнадцати, с запиской в кармане. Жаль, что мне не довелось наблюдать этот полёт. Что такое Нерон и его представления о Дедале и Икаре по сравнению с Мечом и этим великолепным зрелищем…
    Ответили минут через десять. Разумеется, стали уверять, что освобождение преступника, мол, не в их компетенции. Нас это несколько огорчило, как и следующего подростка, который полетел следом за первым. Он отнёс сведения, что в случае невыполнения нашей просьбы мы будем посылать по одному «Икару» каждые полчаса.
    Нам не поверили, но третий и четвёртый «лётчики» заставили их призадуматься. Они попросили времени на доставку Графа. Мы согласились, но когда ровно через час Граф не появился, из окна полетели сразу двое. Менты оказались готовыми.
    Меч пошатнулся, опёрся на стену и, придерживаясь за неё рукой, сполз на пол. Я чисто рефлекторно упал – и вовремя – стены и потолок засыпали нас штукатуркой. Внизу послышался взрыв, видно, нарвались на нашу ловушку.
    Я огляделся. Хруст и Инга были живы.
    – Они на штурм пошли, давайте вниз к пулемётам! – выкрикнул я, а сам подполз к Мечу. – Живой?
    – Слава богам… Помоги одежду снять! Тяжело.
    Я стянул с него бронежилет и рубашку. Пули задели его дважды. Первая пробила броню, но лишь скользнула по телу, слегка поцарапав, зато вторая, попавшая в руку, пробила плечевую артерию, кровь била мощной струёй.
    – Держи здесь! – я показал ему точку зажима, а сам пополз искать жгут.

    – Гони сюда заложников! – Меч указал на окно, у которого его подстрелили.
    Я пригнал человек тридцать, из ближайшей комнаты, выставил перед окном (некоторых задели мусора, пока не разобрались, что к чему).
    – Делай как я! – Меч методично разряжать автомат в толпу.
    Я с радостью присоединился. Трупы падали (некоторые на пол, но в основном в окно). Кровь залила всё вокруг. Красный, алый, пурпур, багровый – эти цвета я помню до сих пор, и они меня очень радуют. Наша идея удалась, ¬ менты прекратили штурм.
    – Шелом, ты сдержишь слово? – Меч вопросительно смотрел мне в глаза. Что-то странное было в его взгляде (я потом проклинал себя за не понятливость).
    – Конечно, сдержу. Ты ведь меня знаешь, – помню, я ещё удивился тогда.
    – Спасибо! А я видно нет. Я выхожу.
    И прежде, чем я успел хоть что-то сделать, он выскочил на лестницу и побежал вниз. Догонять было глупо.
    В тот миг во мне боролись противоречивые чувства. Я не мог убить друга, но не мог и оставить его предателем.
    Менты не видели ни меня, ни моей винтовки, специально захваченной для подобного случая, только вот не с этой стороны.
    Меч вышел из дверей. Где-то он раздобыл куртку. Вот его окружили менты. Он встал на колени в середине их кольца. В толпе различить его было почти невозможно, но я видел. Затаив дыхание, я дотронулся до спускового крючка, но нажать не успел. Яркая вспышка, усиленная линзами прицела, ослепила меня на несколько секунд. Что случилось, до меня дошло только когда звук взрыва, точнее, волна, разбила стекло и швырнула меня на пол, усыпав осколками. Внизу корчилось с десяток ментов. Потом они затихли.
    Как я мог подумать такое о своём друге?! Он до конца остался верен себе. Зная, что без операции на сосудах ему не выжить, он решил захватить с собой побольше врагов.
    – Прощай, друг! – беззвучно произнёс я. – Пей вина в Вальгалле и вспоминай нас. Ты больше не безымянный Меч, ты Нарсил, меч Элендила, достойно погибший в бою. Ты заслужил это имя.
    Когда в комнату ворвались, ничего не понявшие ещё, Хруст и Инга, я попросил принести мне видеокамеру. Их здесь было прилично в одном из отделов. Мы записали послание и отправили его с очередным «Икаром».
    На записи говорил я:
    – Я, официальный представитель организации «Карающий Меч», сообщаю вам наши условия. Вы должны в скорейшем времени доставить к нам нашего брата, подло захваченного вами на месте казни кандидата Петрова. С ним вы передадите нам виру за смерть другого нашего брата. Вира составляет один миллион рублей. Кроме того, вы даёте нам пассажирский вертолёт и пилота. Мы уйдём с несколькими заложниками. Потом мы их отпустим, и все будут счастливы. В случае неподчинения мы будем продолжать выбрасывать из окна по одному человеку каждые полчаса. Мы не боимся умереть. И последний оставшийся в живых ликвидирует всех заложников. Даю слово!
    Сам не знаю зачем, во время выступления я одел маску. Конечно, получит деньги я не надеялся, с тем же успехом можно было просить туже сумму в долларах, эффект был бы тот же. Но я постарался сделать мои требования реалистичными.

    Осада продолжалась шестые сутки. Некоторые заложники умерли от ран, полученных в начале. Трупы лежали вместе с живыми. Мы не хотели издеваться над мёртвецами и сбрасывать их вниз, тем более это могли принять за нарушение наших условий. Повсюду стоял противный, немного сладковатый запах. Еда была на исходе (мы воспользовались складком буфета), правда воды было вдоволь, её не отключили, что нас очень радовало.
    Но, в конце концов, случилось то, чего я опасался – у парочки сдали нервы. Их уже не прельщала мысль умереть вместе, они хотели вместе выжить.
    – Шелом, мы с Ингой уходим, – Хруст отвёл взгляд. – Мы устали. Лучше сдаться. Нам учтут это на суде.
    – Вы хотите предать наше дело. Нарсил погиб зря, – я уже рассказал им о его смертном крещении. – Ты так думаешь?!
    – Меч мёртв! – выкрикнул Хруст. – А мы живы! И хотим жить дальше! Хватит уже смертей!
    Его трясло.
    – Трусы! Бегите! Хотите спастись? В трусости нет спасения. Там только гибель. Гибель не только тела, но и души. Вам учтут на суде, но есть ещё один суд, и там это тоже учтут, только вот далеко не в вашу пользу.
    – Прощай! Подумай лучше! Умирать здесь собрался?
    – Не твоё дело, трус.
    Они ушли. Из здания вышли, держась за руки. Их страх был хорошо виден в прицел. Когда они прошли половину расстояния до ментов, им приказали остановиться. Они замерли, а я нажал на спусковой крючок. Пуля вошла Хрусту в затылок, и он упал лицом вниз. Инга пришла в замешательство, крик вырвался из её груди, постепенно он перешёл в плач. Она упала на колени, но потом вскочила и побежала в надежде скрыться от карающего меча. И мечом этим был не только я.
    Первая ментовская пуля её не остановила. Страх бился со страхом. Страх Инги со страхом ментов. Они боялись камикадзе, благодаря брату Нарсилу. Когда тело всё-таки упало, девушка была уже мертва.
    Времени не осталось. Скоро должен был начаться штурм. Выжившие «икары» (их, кстати, было немало, поэтому и тянулись переговоры) сообщили число захватчиков. Вероятно, моему слову всё-таки доверяли.
    Ловушки, если парочка их не обезвредила, что было бы полным свинством с их стороны, должны на несколько минут задержать нападавших. Но были ведь и окна, а далеко не все они были оснащены ловушками.
    В две комнаты я кинул гранаты, потом добил раненых. Когда послышались взрывы внизу, я уже разряжал третью обойму в «безгранатовых» комнатах. Когда рожки закончились (конечно, где-то на этаже их было ещё очень и очень много), я размозжил прикладом головы двум последним оставшимся в этой комнате. Отбросив бесполезную игрушку, я достал пистолеты и вошёл в последнюю. Опустошив первую пару, я не стал их перезаряжать, отбросил и достал другие, предусмотрительно захваченные. Когда опустели и они, я достал нож, такой же, каким орудовал Нарсил, тогда ещё Меч. Заложников осталось меньше десятка. С какой радостью я вонзал лезвие в их тела! Кровь забрызгала мне лицо и руки, всё тело, она пьянила лучше всякого вина. Для этих людей я был ангел смерти – Асмодей, Абадонна, нет, не ангел – бог, Танатос… солёный привкус на губах – как это приятно… я веселился. Нож пронзал уже замершие тела. Вот она нирвана, высшее блаженство. За несколько минут несколько сотен душ покинули свои тела, и последние умирали убитые моим ножом. Я видел страх в их глазах, и я питался их страхом. Каждая отлетавшая душа подпитывала меня. Я понял сущность бытия. Смерть – вот единственное божество. А я был в этот миг её пророком.

    Когда отряд спецназа проник на четвёртый этаж, их взгляду предстала ужасная картина. Все заложники лежали изуродованные сталью, свинцом и осколками. Большинство было уже мертвы, над другими смерть уже заносила косу, они не доживут до помощи, не выдержат боли и страха.
    Бойцы переходили от тела к телу в надежде найти хотя бы одного живого. Наконец им повезло. Парень лет двадцати лежал весь изрезанный, но был ещё жив, его можно было спасти.
    – Носилки! Быстро! – рявкнул командир, он и нашёл паренька. – Держись, браток, сейчас медики придут… Колян, смотри в оба, если этот гад появится. Сейчас этого вытащим, всё проверим… где медики, мать их!
    Когда порезанного вынесли на улицу, он очнулся. До этого он был в полузабытьи. Но боли он не чувствовал, медиков, это очень пугало. Возле машины «скорой помощи» случайно оказался преступник, которого привезли для переговоров (точнее, не случайно – бандиту меняли повязку). Их взгляды встретились – Тот, из-за кого всё началось, и тот, кто пережил этот кошмар…
    И в этот момент раздался взрыв.

    Если бы меня спросили о тройке великих актёров всех времён и народов, я назвал бы, скорее всего, Чарли Чаплина, Сергея Бодрова и себя. Многие могут сыграть боль или болевой шок, но так, чтобы поверили профессионалы, мало кто сумеет. Боль – не что-то плохое, а всего лишь сигнализация организма. А любую сигнализацию можно отключить. Что я и сделал, прежде чем порезать себя.
    Граф был без наручников: они слишком затруднили бы перевязку. Он узнал меня и понял мой взгляд. Взрыв послужил нам сигналом. Я не рассчитывал встретить здесь Графа, хотя и надеялся. И активировал цепные детонаторы, вызывающие взрыв всей взрывчатки в здании, для себя, надеясь скрыться под шумок.
    Взрыв породил панику. Я вскочил с носилок, обезоружил одного из нёсших меня спецназовцев и застрелил другого. Бросил оружие Графу. Вдвоём мы стали пробиваться отсюда. Безумие продолжалось.
    Сначала – безумный налёт.
    Потом – безумный захват.
    Теперь – безумный побег.
    Но нам везло. Как только мы выбрались из толпы, перед нами, визжа тормозами, остановилась машина. За рулём сидел Кабан.
    – Прыгайте, валим!
    Мы не заставили себя ждать. Автомобиль рванул вперёд. Надо отдать должное федералам, они быстро разобрались, что к чему, и устроили погоню. Но и Кабан был не лыком шит: он поехал не по шоссе, как поступил бы даже я, а свернул на лесную дорогу, которую невозможно было перекрыть, слишком много ответвлений, и которую он прекрасно знал. Главное теперь было оторваться.
    Хвост висел в сотне метров, но расстояние уверенно сокращалось, хотя Кабан был великолепным водителем, в ФСБ тоже лохов не держали…
    Ещё немного и по нам начнут прицельно стрелять. Но вот мимо нас навстречу пронеслась красная «девятка» и встала поперёк дороги. Объехать её было делом невозможным, слишком узко по краям, слетишь в кусты. Водитель выскочил, и, поставив на капот пулемёт, открыл огонь по федералам. Кабан в этот миг резко свернул.
    Минуты через две я услышал взрыв в той стороне, где была «девятка».
    И тогда я всё понял.




    Категория: Мои рассказы | Добавил: Окрута (18.03.2008)
    Просмотров: 868 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 2.2/4
    Всего комментариев: 1
    1 Ионис  
    1
    ))

    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Поиск



    Copyright MyCorp © 2024Конструктор сайтов - uCoz